Лицемерие защитников окружающей среды и необходимость экономического роста
Экологи — лицемеры, верно? Они осуждают всевозможные действия, такие как вождение автомобиля или перелёт на самолёте, которыми они сами пользуются, и хотят лишить бедных людей права на такую роскошь, заявляя, что экономический рост, который обещает расширить доступ к такой роскоши, неустойчив.
Откровенно говоря, это довольно глупые критические замечания, но экологизм, вероятно, не продвинется далеко, пока не сможет каким-то образом их преодолеть, а они звучат каждый день — не только от невежественных завсегдатаев пабов, но и часто от очень умных людей.
Я не планировал писать этот пост, но на прошлой неделе я наткнулся на знакомую критику двух таких умников — покойного профессора Ханса Рослинга в этом увлекательном выступлении на TED в 2010 году и эксперта по глобальному неравенству профессора Бранко Милановича в его блестящей, но несколько ошибочной недавней книге «Глобальное неравенство»1, которую я только что закончил читать.
Возможно, мы могли бы также упомянуть «Разгневанного шеф-повара» из моего предыдущего поста, который пишет в том же духе, что «не стоит упускать из виду иронию, с которой люди ставят под сомнение то, что сделала для нас наука, когда они печатают на компьютере, подключённом к интернету через оптоволоконный кабель».
Я хочу ответить на эти критические замечания отчасти потому, что они хорошо вписываются в текущую сюжетную линию этого блога. Но также и потому, что вместо того, чтобы просто оправдываться как виноватый защитник окружающей среды, я хочу попытаться перевернуть эту знакомую критику с ног на голову и сделать с её помощью что-то более полезное.
С первой частью критики — лицемерием, связанным с личным соучастием в экологических «злодеяниях», — бороться проще всего. Если взять в качестве примера компьютеры, то в 1980-х годах я получил диплом университета, ни разу не взглянув на компьютер, тогда как сегодня я с трудом могу прожить без него и дня.
Это не потому, что я изменился, а потому, что изменился мир. Конечно, я мог бы занять принципиальную позицию и не пользоваться ни компьютером, ни автомобилем, ни самолётом. В моей жизни были времена, когда я поступал именно так. Я сдал экзамен по вождению в 1983 году, но на самом деле у меня не было машины до 2007 года (по иронии судьбы, именно тогда я начал вести свой «экологичный» фермерский бизнес).
В разное время и на разные сроки я также занимал принципиальную позицию в отношении полётов, употребления мяса, владения телевизором и т. д. Какое значение это имеет для будущего мира?
Практически никакого. Здесь мы имеем дело с полной противоположностью проблемы безбилетника — назовём это проблемой угнетённого пешехода. В обществе, где повсеместно используется транспорт, сопоставьте личные издержки, связанные с отказом от вождения, с выгодами, которые это приносит миру в целом, добавьте вопрос о том, насколько личное участие влияет на осознание того, что автомобили наносят вред окружающей среде, и делайте выводы.
Проблема структурная, а не индивидуальная. Сейчас я стараюсь уважать людей, которые предпочитают избегать негативного воздействия на окружающую среду, воздерживаюсь от критики тех, кто этого не делает, и как можно лучше сосредотачиваюсь на том, что кажется мне более важным, — на более крупных социальных структурах, которые позволяют или ограничивают этот выбор.
Возможно, сложнее бороться со второй частью критики, сформулированной Хансом Рослингом в его выступлении о нехватке стиральных машин у большинства людей в мире — и, в частности, у большинства женщин в мире. Конечно, предполагает Рослинг, защитники окружающей среды, у которых есть доступ к стиральным машинам, не могут без лицемерия отрицать такой же доступ у всех людей в мире?
На самом деле с этим обвинением не так сложно бороться. Пользуюсь ли я стиральной машиной? Да. Хочу ли я лишить 5 миллиардов человек в мире, у которых нет доступа к стиральной машине, возможности ею пользоваться? Нет.
Видите, это было довольно просто. У меня есть несколько замечаний по поводу позиции Рослинга — элемент технологического детерминизма, связанный с предположением, что гендерное неравенство преодолевается с помощью машин, влияние коллективного контекста, в котором люди имеют или не имеют доступа к какой-либо конкретной технологии, а также чрезмерно упрощённые связи, которые он устанавливает между машинами, экономящими труд, образованием и повышением доходов.
Но нет, я думаю, было бы здорово, если бы у каждого был доступ к стиральной машине. Я также думаю, что было бы здорово, если бы никому не угрожало изменение климата. Здесь, безусловно, есть компромисс, и меня не убеждают радужные надежды Рослинга на безуглеродное энергоснабжение, которое может обеспечить уровень энергопотребления в богатых странах по всему миру.
Но это уже другая проблема. Для меня главная проблема в том, что я сомневаюсь, что у многих из этих миллиардов людей когда-либо будет доступ к стиральной машине. Итак, если мы выступаем за улучшение жизни бедных слоёв населения в мире — а я считаю, что это так, — то нам нужно по-новому взглянуть на то, как это сделать. Я хочу затронуть эту тему в оставшейся части поста, возможно, довольно окольным путём, рассмотрев некоторые аспекты книги Бранко Милановича.
Если бы мне нужно было выбрать один-единственный график, чтобы понять, что происходит в современном мире, я бы выбрал график относительного роста реального дохода на душу населения по всему миру за последние тридцать лет, представленный Милановичем на странице 11 его книги, — так называемый график «лежачая S» или «слон» из-за его сходства с упомянутым животным (вы можете увидеть его версию здесь).
По сути, на графике представлены четыре категории людей, которых можно назвать «выигравшими» и «проигравшими» в результате неолиберальной глобализации экономики в новейшей истории2.
Во-первых, это самые богатые люди в мире, чей доход за этот период вырос почти на 70% (Миланович показывает, что в этой группе есть подгруппа сверхбогатых «глобальных плутократов», чей доход вырос ещё больше).
Вторая категория победителей, чей доход вырос ещё больше в относительном выражении, — это то, что Миланович называет «формирующимся глобальным средним классом» — по сути, это всё более обеспеченные люди со средним и высоким доходом в странах со средним уровнем дохода, где наблюдается быстрый экономический рост.
На практике практически все эти люди живут в Китае или в нескольких других азиатских странах. В первую очередь в проигрыше оказались самые бедные люди в мире, чей доход вырос менее чем на 20% (возможно, он не вырос бы так сильно в отсутствие глобализации, хотя я сильно подозреваю, что финансовое дерегулирование не пошло им на пользу).
Во-вторых, это бедные люди в странах с высоким уровнем дохода, которые, хотя и зарабатывают больше, чем «формирующийся глобальный средний класс», за последние 30 лет вообще не увеличили свой доход и, таким образом, сильно отстали от более богатых людей в своих странах.
Стоит иметь в виду, что это Относительные, а не абсолютные показатели, поэтому они не отражают степень концентрации богатства, которая произошла за этот период: у того, кто получает 1 доллар в день и удваивает свой доход, на 1 доллар в день больше, чем у того, кто получает 1000 долларов в день и удваивает свой доход, у которого на 1000 долларов в день больше. Действительно, 44% абсолютного прироста дохода за последние 30 лет пришлось на 5% самых богатых людей3.
График в виде слона говорит о том, что мир, возможно, стал чуть менее неравным, чем был 30 лет назад (глобальный коэффициент Джини составлял 72,2 в 1988 году и 70,5 в 2008 году).