Антифашисты и скинхеды. Уличная война. Все зашло так далеко? <noindex> http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1125194 </noindex>

http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1125194 Они нас считают опасными для общества"
Журнал «Власть» № 8 (811) от 02.03.2009
1 из 2
Пикет в защиту арестованного активиста «Антифа» Алексея Олесинова. Москва, 18 ноября 2008 года
Фото: Андрей Стенин/Коммерсантъ
открыть галерею ...
В связи с убийством адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой в обществе стали много говорить о движении "Антифа", к которому оба погибших имели прямое отношение. Спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова попыталась выяснить, кто такие уличные антифашисты.
"Я от Альбиноса"
Поздний вечер. По обледенелому переулку в центре Москвы группа молодых людей в темных куртках с капюшонами движется в сторону небольшого старого дома. Дом кажется безлюдным. На двери вывеска: "Ремонт обуви". Молодые люди стучат в дверь, дверь открывается, парни исчезают внутри.
Я стучу в ту же дверь. Рослый человек в натянутой на глаза шапочке, открыв дверь, внимательно смотрит на меня: "К кому?" "Я от Альбиноса",— произношу заготовленный пароль. "Проходи".
Внутри — бетонный пол с брошенными поперек досками, изъеденные временем кирпичные стены, с потолка капает вода. Парни в темных куртках скидывают капюшоны и преображаются: черные "ирокезы", дреды, выстриженные виски и цветные пряди.
Это вечеринка (на молодежном сленге — туса) приверженцев движения антифашистов. Чтобы попасть сюда, мне пришлось долго договариваться: антифа опасаются посторонних.
Выполняя данные мне инструкции, я звоню трем активистам движения, которых знаю только по их никам в интернете: Кочану, Водяному и Антонине. Кочан в отъезде, Водяной недоступен, Антонина обещает прийти через 20 минут. Поднимаюсь наверх по скрипучей деревянной лестнице. На втором этаже четыре небольшие комнаты. В них нет ни стульев, ни столов, а окна завешены плотной темной тканью — именно поэтому с улицы дом кажется необитаемым. Из одной комнаты раздаются звуки тяжелого рока, и, заглянув туда, я вижу танцующих мальчиков и девочек лет семнадцати-восемнадцати — с необычными прическами, в ярких или черных майках, с анархистскими значками. Другая комната тоже густо набита: здесь курят и о чем-то спорят. Говорят про "мусоров" и наци, про русский марш, разрешенный властями на 1 марта, и про то, что скоро вся страна будет как ДПНИ. Третья комната отведена под буфет: барной стойкой выступает старый стол, барменом — парень в голубом свитере, он отпускает пиво.
— Эй, тут веганы (вид вегетарианцев.— "Власть") спрашивают, где чипсы! — кричит кто-то бармену.
— Все продали,— отвечает тот.
Веганы весело возмущаются: туса рПарень лет 17 по имени Толик рассказывает мне, что такие тусы антифа проводят часто — обычно в связи с каким-то праздником, например Новым годом, 23 февраля или 8 Марта. Узнают о таких вечеринках друг от друга — случайных людей здесь не бывает.
— Это совсем другая Москва, правда? — улыбается Толик, обводя рукой вокруг.
— Где вы находите такие здания, арендуете их? — спрашиваю я и тут же понимаю нелепость вопроса.
Толик смеется:
— Мы их захватываем!
В любом городе есть брошенные здания, объясняют мне. Активисты их находят, влезают через окна или снимают замки на дверях, проводят вечеринку, убирают за собой и уходят. В том, что убирают, я убедилась лично: кто-то разлил пиво в коридоре, лужу тут же вытерли.
— А это здание тоже захватили? — спрашиваю Толика.
Он хитро улыбается.
— Считайте, что единомышленники помогли.
— А если милиция вычислит?
— И такое бывает, "мусора" облавы устраивают. Если не сбежишь, попадешь в отделение. Они нас считают опасными для общества — знаете почему? Потому что мы за индивидуальность. Мы против тупой пропаганды. Мы против того, чтобы человек хотел жить и мыслить как все. Поэтому они нас боятся.
В это время раздается звонок от Антонины.
"Пятнадцатилетнему лучше дать по морде"
Маленькая, худенькая, одета в черное, под шапочкой спрятаны дреды. Антонина учится в МГУ и вместе с единомышленниками разрисовывает