Чья тюремная исповедь оставила след в литературе - Шаламов, Солженицын, кто еще?

Тюрьма Ее Величества, Рединг.
Дорогой Бози!
После долгого и бесплодного ожидания я решил написать тебе сам, и ради
тебя, и ради меня: не хочу вспоминать, что за два долгих года, проведенных
в заключении, я не получил от тебя ни одной строчки, до меня не доходили
ни послания, ни вести о тебе, кроме тех, что причиняли мне боль.
Наша злополучная и несчастная дружба кончилась для меня гибелью и позором,
но все же во мне часто пробуждается память о нашей прежней привязанности,
и мне грустно даже подумать, что когда-нибудь ненависть, горечь и
презрение займут в моем сердце место, принадлежавшее некогда любви; да и
сам ты, я думаю, сердцем поймешь, что лучше было бы написать мне сюда, в
мое тюремное одиночество, чем без разрешения публиковать мои письма или
без спросу посвящать мне стихи, хотя мир ничего не узнает о том, в каких
выражениях, полных горя или страсти, раскаяния или равнодушия, тебе
вздумается отвечать мне или взывать ко мне.
Нет сомнения, что мое письмо, где мне придется писать о твоей и моей
жизни, о прошлом и будущем, о радостях, принесших горе, и о горестях,
которые, быть может, принесут отраду, — глубоко уязвит твое тщеславие.
Если так, то читай и перечитывай это письмо до тех пор, пока оно
окончательно не убьет в тебе это тщеславие. Если же ты найдешь в нем
какие-нибудь упреки, на твой взгляд незаслуженные, то вспомни, что надо
быть благодарным за то, что есть еще провинности, в которых обвинить
человека несправедливо. И если хоть одна строка вызовет у тебя слезы —
плачь, как плачем мы в тюрьме, где день предназначен для слез не меньше,
чем ночь. Оскар Уайльд. ТЮРЕМНАЯ ИСПОВЕДЬ

Что за глупость? - в вихре света\ Не встречался ль я с тобой?\ Не смущала ль ты поэта\ Гармонический покой? Иван Клюшников 1838 ПОЛОВОДЬЕ