Ну как вам?

Опять отголоски прошлого,
(твоя лёгкая тень и роздымь)
как-будто полоски пошлого,
лягут под ноги как роспись.
А я без претензий на память,
хотя цвет твоих глаз не помню,
да не в них вовсе дело. Ранить!
Я разучилась ранить! Больно
только от этого. Помнишь,
когда-то и слова хватало.
Ляпнул - убил... всего лишь...
А сейчас и смелости мало...
Спишь?
А я без претензий на память,
хотя цвет твоих глаз не помню,
да и не в них вовсе дело. Таять!
Я разучилась таять! Больно
только от этого больно. Знаешь,
к тебе вовсе не охладела,
просто побудь со мной дольше...
И ни в убийствах дело...
Ты рядом и грани всё тоньше...

Утро обычно начнётся с тумана.
Наступает весна,
и не только на пятки.
Знаешь,
я тоже играю в «обманы»
лучше, чем в прятки.

Четыре часа на авто.
Переезды,
вновь ни гроша
и вниз по наклонной.
Знаешь,
я это считаю прелестным,
определённо.

Тёплое лето –
бывало и лучше.
Ливень,
свинец
и ни капли укора.
Знаешь,
я думаю будет морозно,
только нескоро.

Ты на чистый палас сыпешь сахар,
а у меня болит голова.
Мне становится страшно от страха,
а тебе от большого ума.
Ты танцуешь на лезвии бритвы,
я с тобой разучилась и петь.
Ты читаешь другие молитвы,
ну а мне остаётся терпеть.
Ты не носишь светлой одежды,
впрочем так же, как делаю я,
но ты кажешься всех белоснежней,
даже снега в конце декабря.
Ты не слепнешь от яркого света,
не глазеешь ночами в экран,
потому что ты ходишь под небом,
а живёшь ну как-будто бы там.
Просыпаешься только под полночь,
забывая что было, а зря.
В это время к тебе ходит сволочь,
ну а мне говоришь, что друзья.

Чёрно-белое фото, на нём твоя жизнь,
монпасье словно кровь на паласе.
в чертежах после вёсен твои миражи
убиваются в диком экстазе.
Разноцветные ветки подземных путей -
твоё утро. Среди этой дряни
людям трудно найти настоящих друзей,
а ты дверь не находишь по пьяни.
Бесконечный туннель, беспросветная тьма -
твоя ночь, и "ура" мазохиста.
Даже лень застрелиться, когда кутерьма
есть ничто как вся боль Сатаниста.

Я покореженный возрастом страх,
Беспризорная капля вселенной,
Поседевший от старости прах
И частица наложницы пленной.
Я твоя неуёмная боль,
Что бежит кислотой по металлу.
Я играю ничтожную роль
В середине огромного зала.
Я твой медленный вирус и яд,
Полоса кокаина в ладони,
Начинаю над жертвой обряд,
Не заметив, как та уже тонет.
Я использованный реактив,
Разъедавший лишь смерть и разлуки.
Напеваю весёлый мотив
И при том умираю от скуки.
Я причина коррозии душ,
Остановки сердец виноватых,
Я размыта как будто бы тушь,
На глазах, после ласк хамоватых.
Я отродье богов не своих,
Что размазано ими об стенку.
Я подвальная крыса твоих
Лабиринтов тупых комплиментов.
Разноцветная бабочка снов,
Божество в твоих горестных строфах,
Бесконечная музыка слов
И навеки твоя катастрофа.

Каждый день пишу тебе письма,
На придуманный мною адрес.
Жду, когда справедливость стиснет,
Вновь разыгранный жизнью каверз.

Каждый день считаю секунды,
Что летят из зарева в полночь.
Всех твоих фельетонов скудных,
Я, увы, не смогла упомнить.

Каждый день я рисую лица.
Столько лиц на твоё похожи!
Получается взгляд убийцы,
Когда чей-то на твой умножу.

Каждый день в полусвете улиц,
Вспоминаю твой лик понурый.
Как жаль, что теперь меж натурщиц,
Не маячит твоя фигура.

Каждый день тебя ожидаю,
Воплощение зла и Бога.
Вновь я пламя свечи сдуваю,
Пред грядущей к тебе дорогой.

Так сложно тебя забыть... Но не так,
как измятый рассказ или стёртую надпись,
А как будто таинственный знак,
исчезающий утром на праздник.
Как чарующий взлёт накануне падения,
как заполненный вакуум мгновений
в те долгие годы гонений,
как прощёные мне преступления...
Так сложно тебя забыть... Особенно,
когда под ногами дурачится осень,
и хохочат безжалостно сосен полки.
"Помоги" - тебе всё кричу по привычке,
но глушат мольбу шумы электрички.
Без тебя, мне каждое солнце как спичка,
и все поезда вникуда на вокзальных табличках...
Так сложно тебя забыть...