Господа, я гей, у меня такая история

был влюблен в одного еврейского мальчика, нет, не в одного. Где же ты, мой Ваня Шхеерман, с которым мы так мило обсуждали Бабеля, где тебя носит, чорт окаянный, убивший бедного кривоногого мальчика- без тебя Петербург- скопище неизвестных сборищ на квартирах друзей с выпивкой, разговорами о философии и пидорском сексе впятером. Вся квартира пропахла сигаретами, утром будет болеть голова, а идти за пивом с утра мучительно больно, ведь на углу не встретишь никакого Сергея Довлатова. Только маленькие скамеечки, на которых сидят милые хую юноши.
Откликнись, окаянный, возьми меня туда, где еще читают "Разгром" Фадеева. Где мы гуляем по задымленному городу, а ты учишь меня не заглядывать в чужие окна. И пусть перевернется ко всем ебеням твоя натура, если на помойке лежит портрет художника, который был талантливым, но ему повезло меньше: советской власти на него было похуй, поэтому он не стал знаменитым олицетворением борцом с режимом. Он вообще не дружил с режимом . Дня, например. Вставал вечером. Спал в свитере. Вокруг него были разбросаны бутылки. Вся комната пропахла дешевыми папиросами, а ободок унитаза напоминал знаменитые путешествия с Московского вокзала.