Откуда взялось горе-луковое?
Горе луковое
"Сидит дед, во сто шуб одет. Кто его раздевает, тот слёзы проливает",
- загадка, ответ на которую знают даже самые маленькие дети, не
очистившие в своей жизни ни единой луковицы. Hо даже им известно: кто
чистит лук, тот плачет. Едкие летучие вещества - фитонциды, в
изобилии содержащиеся в луковице, раздражающе действуют на глаза, и
хозяйка, покуда крошит лук для своей стряпни - плачет-заливается,
хотя горя нет ни малейшего.
Любопытно, что слёзы, вызванные действием раздражающих веществ, по
химическому составу отличаются от искренних слёз. В слезах фальшивых
больше белка (это и неудивительно, ведь такие слёзы призваны
нейтрализовать едкие вещества, попавшие в глаз) поэтому фальшивые
слёзы слегка мутноватые. Впрочем, этот факт всякий человек знает
интуитивно: мутным слезам веры нет. И горем луковым называют не горе,
а неприятность очень даже преходящую. Чаще всего так, полушутливо,
полуогорчённо обращаются к ребёнку, который опять что-то учудил.
Многие считают, что выражение “горе луковое” связано с тем луком, от которого плачут. Между тем, это неверно. Но сначала, давайте разберемся с луками. В русском языке есть два лука, один едят, из другого стреляют, и лука, которая седельная лука. Добавим к этому еще целую кучу производных слов: лукавый, лучник, луковый. А теперь попробуем навести порядок.
Русская буква “у” может восходить к двум совершенно разным древнерусским буквам: ѫ (юс большой) и диграфу ОУ. Когда-то большой юс произносился как носовое “о”. В польском он и сейчас так произносится (и обозначается буквой ą), а в других славянских языках носовое звучание исчезло. Тот лук, из которого стреляют, как раз имеет в своем составе этот самый большой юс:
ст. -слав. лѫкъ, ɫęk “дуга, арка, лука” (в польском носовое “о” ą может чередоваться с носовым “э” ę). Это слово восходит к индоевропейскому корню *lenk- / lonk-: лит. lañkas “дуга, обруч”, lankùs “гибкий”, лтш. lùoks “изгиб, дуга”, luo^ks “гибкий”; с другой ступенью вокализма: лит. leñkti “гнуть”.
А вот тот лук, который едят, имеет диграф “ОУ”: лук род. п. -а, I. [растение] , укр. , блр. лук, ст. -слав. лоукъ κρόμμυον (Еuсh. Sin.), болг. лу́к (ът) , сербохорв. лу̏к, словен. lùk, род. п. lúka, чеш. luk, польск. ɫuk, полаб. läuk. Лтш. luõks заимств. из русск. ; см. Эндзелин, IF 33, 116.
Фасмер считает его заимствованием из германских языков:
Заимств. из др. -герм. *lauka-; ср. др. -исл. laukr, д. -в. -н. louh “лук”, англос. léас, др. -сакс. lo^k; см. Бернекер 1, 744 и сл. ; Клюге-Гётце 346; Кипарский 249; Уленбек, AfslPh 15, 489; Торп 355. Следует отклонить мысль о родстве с греч. λευκός “белый” (см. Младенов 280).
(а если не отклонять мысль Младенова о родстве с греч. λευκός “белый”, то сразу появляется еще целая куча родственных слов: луч и луна, которые богато представлены на индоевропейском уровне. Может, и не стоит спешить говорить о заимствовании? )
Первому луку (из которого стреляют) родственны другие слова от того же корня *lenk- / lonk-. Это очевидные седельная лука и речная излучина, в которых и значение “изгиб” хорошо просматривается, и написание через старославянский большой юс или польские ą-ę хорошо засвидетельствованы. Несколько менее очевидны случай и разлука, но они тоже относятся к этому же словарному гнезду (по старой орфографии и по родственникам в других славянских языках) .
Вот теперь мы начинаем подбираться к “горю луковому”. Но прежде, чем совсем подберемся, еще одно слово: лукавый. Как вы думаете, здесь будет “ОУ” или ЮС? Правильно, ЮС, потому что “лукавый” - это непрямой, извилистый (сравните “кривда”). И ближайшим родственником именно этого слова является луковый в сочетании “Горе луковое”. Это видно по значению (горе луковое - горе “неправедное”, горе от лукавого) и по употреблению (бабушкины словечки часто оказываются реликтами старой деревенской магии, причем сами бабушки вполне могут этого и не знать) .
Так что луковое горе никакого отношения к луковому супу не имеет
и от того и от другого плакать хочется
Из сказок
От лука. Когда чистишь его особенно горько становится.