Читали рассказик: интересно, кто автор?

Услышал знакомый свист я рухнул животом и локтями на порванную гусеницами глину и замер, надеясь резко подняться и перекатиться в укрытие развала дома.
Но я не успел.
Глаза мои уставились так, как я упал, вверх, в небо, там беззаботно летали птички, я вспомнил, как часто кормил голубей, воробьёв и ворон хлебом.
Скоро я накормлю их собой, почему то подумал я.
Мимо проехал танк, я лежал неподвижно, как труп, за танком шла группа смеющихся молодчиков, и уже удаляясь от меня, не прекращая болтовню, один из шутников зачем то выпустил очередь мне в спину, прибив свинцовыми гвоздями к земле.
На земле лежать было холодно, спине стало тепло.
Шутник, наверное, подумал, что я не совсем мёртв. И решил помочь мне, добив меня.
На войне напряжение таково, что любое насилие и убийство снимает это напряжение, направляя напряжение в убитых. На войне убийство-это передача прав земли на жизнь.
Не удивительны рассказы военных, что солдаты насиловали, а затем жестоко убивали местных жителей играючи, под дудку, под гармошку, вставляя бутылки в органы, чтобы анекдотично, по детски смешливо, снять свой накопившийся страх смерти и насилия войны над собой.
Бутылки в органах-это не жестокость-это умора и сатира на войной. Перевод трагедии в комедию.
Война, в отличие от людей, не смеётся, не шутит, а лишь свистит пулями и играет снарядами.
Мой мозг смотрел в небо моими глазами, где летали беззаботные птицы.
Боль утихала быстро, мозг уже готовился выйти из меня через астральные, ментальные и эфирные оболочки.
Мозг покидает тело, не дав телу насладиться вылетом из него души.
Душа-типичная шлюшка: она входит не поздоровавшись с телом, и выходит, с ним не попрощавшись.
Рядом проскакали две вороны, но почувствовав, что я ещё не сдох, отлетели ждать. Пробежал бездомный, оставшийся от убитых хозяев пёсик, понюхал мою тушку.
Я пожалел собачку и птичек, что в одежде добраться до моей плоти и накушаться им будет не просто.
Я бы разделся, да сил уже не было.
Затем мой моск выключил моё нитевидное сознание.
Оно полетело к птицам, на небо, затем дальше и дальше, где птицы уже не обитали.
Моя стать осталась лежать там, где упала, согласно статье религиозного уголовного военного закона: "не убий".
Из меня предстоял пир на весь мир.