Катапитекус Капитатеки
Гуру
(4853)
5 дней назад
Созвездие Карабаса с извечным и чванным воем воюет с созвездием Бармалея, испуская лучистые струи серебристых берсерков в новом фонарном свете отважных манжеток. Тут, в будуарных трубах и мыльных пальмах лефортовских бань, посреди палисандровых пылесосов и раскидистых палисадов, ты упражняешься на тромбоне в дружелюбии альбигойцев. Ты сам себе непонятен. Я же — капитан своего корабля. Возможно, и ты станешь юнгой парусника клюки и бумаги. Тогда ты соскользнёшь в аристово пространство между листов и там затаишься. Но станешь ли на меня похожим, если я есмь Трезвость и Трон Трезубца?
Пошлёшь тебя за продуктами — ты купишь весь магазин. Вот и вчера, открываю двери — а там, оседлав мясорубку, летает лютующий Люцифер с полевыми цветами и запахом сена. А что? Он бывает и синим. И всяким.
Через пару часов орбита Земли разрежет Евразию пополам, а мы запускаем чайные блюдца по зеркалу озера Рица, созерцая как дивно от нас наклонён параллакс в аллюзию палеозоя. В Женеве уже две феминистки в рваных колготах и топлес пилят ногу трёхногому стулу. Посмотри внутрь глубже, возможно, прямо за паранойей и ты заметишь гебефрению танцующей бензопилы.
Знай же, милый котёнок, враги — это очень, очень плохие люди. Потому что плохие люди — это враги хороших людей. Вот и Ленин, и Бармалей, всё делали правильно, а всё равно постарели. Теперь, прострелянные и пристыженные, они лежат в нашем саду, и мы поливаем их лейкой. Но мы-то умыты и стоим на холме, и нам видно, что вспыльчивость пыли под топотом потных копыт играет с лучами в театр теней. Давай притаимся в сарае, ты — в бочке, а я — за тазами. Может, и пронесутся над нами и рядом с судьбой оглобли обглоданной воблы и вандалы галльской Валгаллы?
Вон, посмотри, в лунном цирке триумвират пармезана уже нарезает на разные части ордена лысых и патчи для глаз. Вдохни вместе со мной салями морского бриза. Вот и Торквато Тассо с мадам Баттерфляй бросают в молочные реки молочные зубы. Пора бы и нам сплетать нейронные сети и латать старый баркас матчастью. Ты, конечно же, снова забыл смолу хвойных лесов и спред балтийского мёда? Тогда послушаем колокольцы — хрустальный старлинк сегодня играет несколькими постояльцами льда в белый стерлинг. А помнишь, мы надели бутсы Бутусова и сыграли в подводный футбол с Макфолом? Он ещё смешно надувал щёки? Усами он запутался в водорослях для взрослых и стал королём копипасты.
Дума приказывает веселиться и развешивает по улицам веселящие знаки. Новый год — это власть, и если ей не подчиниться, тебя выключат из розетки. Был тхэквондо, а станешь диминуэндо. Новогодняя депрессия напирает? А ты не сдавайся, утверждай, что её нет — её и не будет. Пьеро обвязал себя бубенцами, но разве так станешь весёлым? Нет в тебе гебефрении, дружок. Вот и танцы твои как пожарные вёдра.
Верблюды уже приближаются, унылые и терпеливые. Они тащат рождественские сани Санни Клаузевица по тонкому льду. Динь-динь, бульк-бульк... Посмотри, на кого ты похож? На комету Когоутека. На гербарий мумии фараона. На каки макаки. Тоже мне, капиталист! Твои глухонемые сумы одиноко обходят молчаливые лесопосадки. А где-то в Лас Вегасе фейерверк рассыпает трафальгарские портсигары... Я буду любить тебя вечно и никогда не прощу.