Любите ли вы Чехова, котов, деньги, а также - в чем смысл жизни?

"Кот Федор Тимофеич изредка приходит домой пожрать, всё же остальное время гуляет по крышам и мечтательно поглядывает на небо. Очевидно, пришел к сознанию, что жизнь бессодержательна" (А.П. Чехов М.В. Киселевой; 1887)".

Вот Вы, лежа в детстве в постели, глядя в темный потолок, никогда не задумывались... как так получается: есть я, мои друзья, еще куча всего... целый мир с небом и звездами. А когда это все началось, и что значит "началось" – значит, когда-то не было этого? А что значит "не было", меня не было, НИЧЕГО не было? Если попытаться представить это, начинает крыша съезжать.
Допустим, откуда-то это все появилось. Про это "откуда-то" пока думать не будем. Будем про то, что видим и слышим, и можем пощупать.
А про это можно сказать определенно одно. Оно обладает неким "стремлением". Лучше слова не приходит в голову. Желанием воспринять нечто, вобрать (нет, ну и выделить-исторгнуть, конечно, но все-таки главное – первое). Насладиться, в конце концов. Начиная с камня, гусеницы и заканчивая человеком. Разве это все не внешняя оболочка одного, разного "по форме", "внешним проявлениям", но одного по сути стремления? Оно может быть маленьким и единственным, например, сохранять свою структуру. Это камень. Может быть "бОльшим" – и возникает процесс "фотосинтеза"… Потом уже хочется бегать, хватать, кушать – и вырастают ноги, крылья, хвосты… И, наконец, – взять в руки палку. Тут-то и появляется человек. Сначала машет этой палкой и "ухает" просто, а потом все более членораздельно... В итоге, выходит в костюме, галстуке и лакированных ботинках Dolce&Gabbana на трибуну.
Ну, а если приглядеться, что такое человек, с точки зрения "желания"? Все свои "человеческие" стремления – к деньгам, власти, известности, знаниям – он заимствует у социума. Тем не менее, прожив определенное количество лет, упираешься, рано или поздно в то, что… чем больше желания, тем больше ощущение недостатка. Не замечали? Причем, независимо от того, есть ли у тебя возможности их "наполнять". И вообще как-то странно, даже глупо происходит: реализация желания убивает само желание. "Счастья у нас нет и не бывает, мы только желаем его", – говорил Вершинин, герой чеховской пьесы "Три сестры". И дело не в том, что не надо ничего добиваться, иначе можно смело: назад, к гусеницам, речь о другом.
Вот, например, некоторое время занималась изучением творчества А.П. Чехова. Это он теперь для нас классик. Скромный доктор в пенсне. А тогда, в переломную эпоху, на стыке 19-20 веков, когда большие писатели поумирали, а новые не народились, Чехов был просто отъявленным революционером, цинично ломавшим предшествующую традицию. Критики кричали, что такой писатель невозможен!
Чехов ставит вопросы и не дает ответы. В центре чеховского художественного мира находится проблема, которую определяют как проблему коммуникации: "мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг" ("Дядя Ваня"). Однако персонажи не просто не хотят договориться, герой, вроде бы готовый вступить в диалог с другими, оказывается "вещью в себе", абсолютно изолированной от окружающих. Помните хрестоматийный рассказ "Человек в футляре"?
"Это только кажется... Ничего нет на свете, нас нет, мы не существуем, а только кажется, что существуем... человечество страстно ищет и конечно найдет. Ах, только бы поскорее!.. Придет время, все узнают, зачем все это... никаких не будет тайн, а пока надо жить ("Три сестры"). Этим "странничеством" словно заражены чеховские герои. И чаще всего, когда им удается сняться с привычного места и приблизиться к "иной жизни", эта жизнь превращается в обыденность.
И лишь Лаевский в повести "Дуэль" приходит к "пониманию того, что причина его несчастий не в других людях, не в перемене мест, не в "неведомой силе", а в нем самом; что выход нужно искать не в создании новых иллюзий и не в приятии жизни, как она есть.." Однако, хотя Лаевский понял, что менять надо себя, но как, он не знает. Ответ на "поставленный вопрос" автор оставляет читателю...