Юрий Поляков
Высший разум
(841907)
12 лет назад
Негде, в тридевятом царстве, / В тридесятом государстве, / Жил-был славный царь Дадон”
Золотому петушку соответствует охранный талисман, предупреждающий царя о приближении вражеского войска. Задачу следить за окрестностями и предупреждать о вражеских намерениях Золотой петушок, казалось бы, унаследовал от него. Но одинакова ли природа таковой их способности?
На этот вопрос отвечает придуманный Пушкиным сюжет о двух сыновьях Дадона. Эпизод их гибели у шатра Шамаханской царицы
Самая элементарная связь петуха с солнцем активизирована Пушкиным в демонстративно конфликтном расщеплении главного символа. Солнцем здесь оказывается другой персонаж, Шамаханская царица: “Вся сияя как заря, / Тихо встретила царя. / Как пред солнцем птица ночи, / Царь умолк, ей глядя в очи, / И забыл он перед ней / Смерть обоих сыновей”. Буквально накладывая два однотипных сравнения одно на другое, Пушкин настойчиво утверждает ее солнечную природу. Так построенная на контрастах картина становится абсолютной кульминацией еще и потому, что описанные вспышка света и затмение сознания у Дадона в действительности происходят ночью - прямо сказано, что на месте побоища он оказался под конец дня (“Вот осьмой уж день проходит”).
Образ другого, злого солнца, взошедшего ночью и сообщающего событиям неотвратимое движение к трагическому концу, - безусловный центр всей “Сказки”
Вася Мяловский
Ученик
(177)
8 лет назад
Негде, в тридевятом царстве, / В тридесятом государстве, / Жил-был славный царь Дадон”
Золотому петушку соответствует охранный талисман, предупреждающий царя о приближении вражеского войска. Задачу следить за окрестностями и предупреждать о вражеских намерениях Золотой петушок, казалось бы, унаследовал от него. Но одинакова ли природа таковой их способности?
На этот вопрос отвечает придуманный Пушкиным сюжет о двух сыновьях Дадона. Эпизод их гибели у шатра Шамаханской царицы
Самая элементарная связь петуха с солнцем активизирована Пушкиным в демонстративно конфликтном расщеплении главного символа. Солнцем здесь оказывается другой персонаж, Шамаханская царица: “Вся сияя как заря, / Тихо встретила царя. / Как пред солнцем птица ночи, / Царь умолк, ей глядя в очи, / И забыл он перед ней / Смерть обоих сыновей”. Буквально накладывая два однотипных сравнения одно на другое, Пушкин настойчиво утверждает ее солнечную природу. Так построенная на контрастах картина становится абсолютной кульминацией еще и потому, что описанные вспышка света и затмение сознания у Дадона в действительности происходят ночью - прямо сказано, что на месте побоища он оказался под конец дня (“Вот осьмой уж день проходит”).
Образ другого, злого солнца, взошедшего ночью и сообщающего событиям неотвратимое движение к трагическому концу, - безусловный центр всей “Сказки”