Как такое вообще можно терпеть?

В конце июля этого года решил навестить сестру, живущую со своей семьей в Москве.

В общем, встретили меня, доехали на метро до станции Медведково, выходим из метро.

Рядом со станцией находится большой перекресток. Так вот, что я вижу, на перекрестке образовалась огромная «пробка» из машин, причем машины стоят на всех направлениях автодороги, а посередине перекрестка стоит толпа молодых людей (человек примерно 20-25) выстроившись в круг, и хлопают в ладоши. В центре круга танцуют два человека.

Спрашиваю у сестры – «Что за праздник?», на что она мне отвечает – «Это так чеченцы метят свои захваченные территории, показывают своим неуважением ко всем – кто здесь хозяин.»

Спрашиваю у стоящей на автобусной остановке женщины – «И как долго эти танцы длятся?», мне отвечают – «Да уже минут сорок.»

Спрашиваю – «И что, вот так спокойно все за этим наблюдают, и людям никуда ехать не надо?» Женщина мне говорит – «А что тут сделаешь?, их попробуй только тронь, сразу в экстремизме обвинят, и того, чего доброго, еще и в тюрьму посадят. Их вон даже полиция охраняет» и показывает рукой в сторону. Смотрю, и действительно, рядом с перекрестком, прямо на пешеходном тротуаре стоит полицаевский уазик.

Я направляюсь в сторону машины сотрудников «правопорядка», по пути замечаю, что на обочине сидит молодой паренек лет двадцати, опрятно одетый, но, к сожалению, без обеих ног, и кричит в сторону толпы – «Мама, да ладно, не унижайся ты перед ними. Мама не надо!!!»

Смотрю в ту сторону, куда кричит паренек, и вижу, что на его коляске сидит один из толпы «танцующих», а двое других с гиканьем и воплями катают его на инвалидной коляске. Рядом женщина бегает за коляской, пытаясь забрать ее.

Самое интересное, что все кругом с абсолютным спокойствием за этим наблюдают, и никто даже словом не пробует вмешаться в происходящее.

Подхожу в к полицаевскому уазику и начинаю возмущаться по поводу бездействия доблестных правоохранителей.

На что мне задают вопрос – «Это твоя коляска?», отвечаю – «Нет, это коляска видимо того паренька без ног», вопрос ко мне – «А он, что твой родственник?», на что я пытаюсь им объяснить, что есть совесть и подобное хамство в обществе просто не приемлемо.

После этого мне советуют идти туда, куда шел до этого.

Я отхожу на пару шагов, достаю мобильный телефон и начинаю снимать происходящее, в тот момент, когда я направил камеру телефона на уазик, двери его распахнулись и прозвучала команда – «Грузим».

Из машины выскакивают три полицая. Один сзади обхватывает меня за шею и начинает душить, другой выхватывает из руки телефон и разбивает его об тротуарную плитку, после чего подхватывают меня за ноги и несут к уазику. Подбежавшая на помощь сестра тут же получает дубинкой по животу, после чего медленно оседает прямо на тротуар. Меня запихивают в «стакан», и машина трогается.

Видимо, чтобы не потревожить танцующих, уазик объезжает перекресток, проезжая прямо по пешеходному тротуару, сигналя «обнаглевшим» пешеходам, которые не спешат освободить место для проезда.

Привезли меня в отделение полиции, посадили в «обезьянник», предварительно очень тщательно обшарив мои карманы и забрав все содержимое. Часа через четыре составили на меня протокол о мелком хулиганстве и обвинили в том, что своим поведением я призывал людей к неправомерным действиям, направленным на разжигание межнациональной вражды (не больше, ни меньше).

Проведя ночь в «обезьяннике» на утро меня повезли в суд.

В помещении суда, сижу в очереди, кстати, мне очень повезло, т.к. я был всего – лишь пятым. Потом привезли еще человек сорок, так, что в коридоре даже стоять негде было.

Ну, вот дошла и до меня очередь. Судья – дама лет пятидесяти, очень крупного телосложения, сидит, читает поданный ей на меня материал. Прямо перед ней, на столе лежит большой пакет с конфетами «Fazer», рядом небольшая горка фантиков от конфет.

Примерно каждые три минуты судья достает из пакета конфету, шумно ее разворачивает и отправляет в рот.

Прочитав