СРОЧНО!!! нужен целостный анализ текста !!

Когда при Берге про­из­но­си­ли слово «ро­ди­на», он усме­хал­ся. Не за­ме­чал кра­со­ты при­ро­ды во­круг, не по­ни­мал, когда бойцы го­во­ри­ли: «Вот отобьём род­ную землю и на­по­им коней из род­ной реки».
- Тре­пот­ня! - мрач­но го­во­рил Берг. - У таких, как мы, нет и не может быть ро­ди­ны.

- Эх, Берг, су­хар­ная душа! - с тяжёлым уко­ром от­ве­ча­ли бойцы. - Ты землю не лю­бишь, чудак. А ещё ху­дож­ник!
Может быть, по­это­му Бергу и не уда­ва­лись пей­за­жи.
Через не­сколь­ко лет ран­ней осе­нью Берг от­пра­вил­ся в му­ром­ские леса, на озеро, где про­во­дил лето его друг ху­дож­ник Ярцев, и про­жил там около ме­ся­ца. Он не со­би­рал­ся ра­бо­тать и не взял с собой мас­ля­ных кра­сок, а привёз толь­ко ма­лень­кую ко­роб­ку с ак­ва­ре­лью.
Целые дни он лежал на ещё зелёных по­ля­нах и рас­смат­ри­вал цветы и травы, со­би­рал ярко-крас­ные ягоды ши­пов­ни­ка и па­ху­чий мож­же­вель­ник, длин­ную хвою, ли­стья осин, где по ли­мон­но­му полю были раз­бро­са­ны чёрные и синие пятна, хруп­кие лишаи неж­но­го пе­пель­но­го от­тен­ка и вя­ну­щую гвоз­ди­ку. Он тща­тель­но раз­гля­ды­вал осен­ние ли­стья с из­нан­ки, где жел­тиз­на была чуть тро­ну­та свин­цо­вой из­мо­ро­зью.
На за­ка­тах жу­рав­ли­ные стаи с кур­лы­ка­ньем ле­те­ли над озе­ром на юг, и Ваня Зотов, сын лес­ни­ка, каж­дый раз го­во­рил Бергу:
- Ка­жись, ки­да­ют нас птицы, летят к тёплым морям.
Берг впер­вые по­чув­ство­вал глу­пую обиду: жу­рав­ли по­ка­за­лись ему пре­да­те­ля­ми. Они бро­са­ли без со­жа­ле­ния этот лес­ной и тор­же­ствен­ный край, пол­ный безы­мян­ных озёр, не­про­лаз­ных за­ро­с­лей, сухой лист­вы, мер­но­го гула сосен и воз­ду­ха, пах­ну­ще­го смо­лой и сы­ры­ми бо­лот­ны­ми мхами.
Как-то Берг проснул­ся со стран­ным чув­ством. (19)Лёгкие тени вет­вей дро­жа­ли на чи­стом полу, а за две­рью сияла тихая си­не­ва. Слово «си­я­ние» Берг встре­чал толь­ко в кни­гах по­этов, счи­тал его вы­спрен­ним и лишённым яс­но­го смыс­ла. Но те­перь он понял, как точно это слово пе­ре­даёт тот осо­бый свет, какой ис­хо­дит от сен­тябрь­ско­го неба и солн­ца.
Берг взял крас­ки, бу­ма­гу и, не на­пив­шись даже чаю, пошёл на озеро. Ваня перевёз его на даль­ний берег.
Берг то­ро­пил­ся. Берг хотел всю силу кра­сок, всё уме­ние своих рук, всё то, что дро­жа­ло где-то на серд­це, от­дать этой бу­ма­ге, чтобы хоть в сотой доле изоб­ра­зить ве­ли­ко­ле­пие этих лесов, уми­ра­ю­щих ве­ли­ча­во и про­сто. Берг ра­бо­тал как одер­жи­мый, пел и кри­чал.
...Через два ме­ся­ца в дом Берга при­нес­ли из­ве­ще­ние о вы­став­ке, в ко­то­рой тот дол­жен был участ­во­вать: про­си­ли со­об­щить, сколь­ко своих работ ху­дож­ник вы­ста­вит на этот раз. Берг сел к столу и быст­ро на­пи­сал: «Вы­став­ляю толь­ко один этюд ак­ва­ре­лью, сде­лан­ный этим летом, - мой пер­вый пей­заж».
Спу­стя время Берг сидел и думал. Он хотел про­сле­дить, ка­ки­ми не­уло­ви­мы­ми пу­тя­ми по­яви­лось у него ясное и ра­дост­ное чув­ство ро­ди­ны. Оно зрело не­де­ля­ми, го­да­ми, де­ся­ти­ле­ти­я­ми, но по­след­ний тол­чок дал лес­ной край, осень, крики жу­рав­лей и Ваня Зотов.
- Эх, Берг, су­хар­ная душа! - вспом­нил он слова бой­цов.
Бойцы тогда были правы. Берг знал, что те­перь он свя­зан со
своей стра­ной не толь­ко ра­з­умом, но и всем серд­цем, как ху­дож­ник, и что лю­бовь к ро­ди­не сде­ла­ла его умную, но сухую жизнь тёплой, весёлой и во сто крат более пре­крас­ной, чем рань­ше.