Что нужно делать изначально, чтобы не быть изгоем в обществе?

Похоже, мне уготован был такой путь. С раннего детства общество, особенно - ДЕТИ, да-да, те самые, которых вы обычно кличете ангелами, что на мой взгляд, лицемерно, относилось ко мне с нескрываемой враждой. Все началось с детского сада, когда сверстники начали стебаться надо мною по-злобному, и когда кто-то плакал, а я по доброте душевной утешить хотела, мне говорили грубо: НЕ ТВОЁ ДЕЛО! Потом - в деревне Заполок: когда я грудничком была, одна девчонка, Алёна Чувыкина,мне руки отдавливала ногами, а её мать говорила такие вещи, будто так и должно было быть. Затем из-за наезда на велосипеде эти же ребята с дачи потащили меня за сельсовет насиловать и ржать над этим в унисон. Потом мальчик один это делать два раза продолжил, играючи уже. А я тогда несведующей была, только об играх и мультиках думала. А сказать не знала как, да и боялась того, что бабушка меня за это ремнем отлупит. В 2012-2014-х годах они начали активно обсирать мои музыкальные вкусы... А о школе и говорить нечего - травля там была БЕСПРЕСТАННО. Все мои попытки наладить контакт воспринимались как назойливость. Теперь меня охватывает мысль о том, что они ничуть не лучше были тех бесланских террористов, что измывались над детьми и взрослыми в 2004 году, и если бы данная трагедия не дай Бог произошла у нас, в Москве, в школе 332, я бы оказалась буквально между Сциллой и Харибдой: что те, что эти бы меня измучили.

Не у всех бы поголовно стокгольмский синдром случился - те, кто был постарше, посмелее и сидел бы далеко, все равно продолжили бы даже при таких страшных обстоятельствах в том же духе, втихаря, также бы стебались и унижали, подставляли, предавали. И тогда бы у меня вообще ни к одной стороне сострадания бы не было, даже накрывать своим телом и утешать бы мне никого не пришлось, и не дали бы этого сделать, зашикали, действовали бы по принципу: каждый сам за себя! И в итоге у меня - ни добрых чувств, ни друзей, ни поддержки, причём чисто с МОЕЙ стороны - никому это нафиг не нужно. Даже скорбеть по другим детям желания нет, ибо срабатывает принцип борщевика: обжегшись однажды об кого-то, я уже никому не доверяю.