Settler
Знаток
(405)
1 месяц назад
Данный фрагмент взят из произведения Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил».
И в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил», и в комедии Дениса Ивановича Фонвизина «Недоросль» высмеивается невежество, беспомощность, паразитизм дворянства.
Генералы из произведения Салтыкова-Щедрина, привыкшие к комфортной жизни и полагающиеся на труд других, оказываются совершенно неспособными позаботиться о себе в условиях необитаемого острова. Они не умеют добывать себе еду, не знают элементарных вещей о природе и происхождении продуктов.
В «Недоросле» госпожа Простакова – помещица, которая держит в страхе всех вокруг, невежественна и жестока. Её сын Митрофан – избалованный молодой человек, не желающий учиться и стремящийся лишь к праздной жизни.
В обоих произведениях авторы используют сатирические приёмы, чтобы показать ограниченность и несостоятельность представителей привилегированного сословия. Генералы из повести Салтыкова-Щедрина и герои «Недоросля» олицетворяют собой упадок дворянства, его неспособность к созидательной деятельности и паразитирование на труде народа.
Как Салтыков-Щедрин, так и Фонвизин критикуют пороки дворянства, призывая к просвещению и отказу от невежества и паразитизма, к осознанию своего долга перед обществом.
В чём сходство взглядов на жизнь героев фрагмента и героев пьесы ??? «Недоросль»?
«Пошел один генерал направо и видит — растут деревья, на деревьях всякие плоды. Хочет генерал достать хоть одно яблоко, да все так высоко висят, что надобно лезть. Попробовал полезть — ничего не вышло, только рубашку изорвал. Пришел генерал к ручью, видит: рыба там, словно в садке на Фонтанке, так и кишит, и кишит. «Вот кабы этакой- то рыбки да на Подьяческую!» — подумал генерал и даже в лице изменился от аппетита. Зашел генерал в лес — а там рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают.
— Господи! еды-то! еды-то! — сказал генерал, почувствовав, что его уже начинает тошнить. Делать нечего, пришлось возвращаться на условленное место с пустыми руками. Приходит, а другой генерал уж дожидается.
— Ну что, ваше превосходительство, промыслил что-нибудь?
— Да вот нашел старый нумер «Московских ведомостей», и больше ничего!
Легли опять спать генералы, да не спится им натощак. То беспокоит их мысль, кто за них будет пенсию получать, то припоминаются виденные днем плоды, рыбы, рябчики, тетерева, зайцы.
— Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища, в первоначальном виде, летает, плавает и на деревьях растет? — сказал один генерал.
— Да, — отвечал другой генерал, — признаться, и я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают!
— Стало быть, если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала ее изловить, убить, ощипать, изжарить... Только как все это сделать?
— Как все это сделать? — словно эхо, повторил другой генерал. Замолчали и стали стараться заснуть; но голод решительно отгонял сон. Рябчики, индейки, поросята так и мелькали перед глазами, сочные, слегка подрумяненные, с огурцами, пикулями и другим салатом.
— Теперь я бы, кажется, свой собственный сапог съел! — сказал один генерал.
— Хороши тоже перчатки бывают, когда долго ношены! — вздохнул другой генерал. Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил. Но вид текущей крови как будто образумил их».